8. ГОВОРИТЕ МЕНЬШЕ, СПРАШИВАЙТЕ БОЛЬШЕ.
Диктовать детям (даже достаточно милым способом) – намного менее
продуктивно, чем узнавать о возражениях, мыслях и идеях от них.
Если разговор с детьми о том, что они не так сделали не приносит
результатов – то дело не в том, что требуется какая-то более жесткая
форма дисциплины. Это потому, что говорили в основном мы. Мы были так
заняты тем, чтобы они поняли нашу точку зрения, что не услышали их.
Хороший родитель – это функция слушателя, а не разъяснителя.
Как написал мне один отец из Онтарио о случае, когда его четырехлетняя
дочь принесла из школы целую сумку гостинцев.
Она разбросала их на полу и устроила страшный беспорядок, я попросил
убрать их обратно в сумку и поставить на стол. Она отказалась. Моей
первой реакцией было ощущение, что она бросает мне вызов. Она «не
подчинилась» мне, а за этим должно было последовать наказание. Иначе в
будущем она меня бы никогда не стала слушать. Вместо этого я спросил
ее: «почему ты не хочешь их убрать?». Она ответила: «Потому что я хочу
их поесть». Проблема решилась сама собой. Все, что мне оставалось –
это сказать: «Ты так же можешь их поесть из сумки, просто убери их с
пола». Она немедленно собрала их в сумку и поставила на стол.
Как правило, нашим первым приоритетом будет понять источник проблемы,
понять потребность ребенка. Например, 2-3 летние дети часто делают
все наперекор, так как они проходят трудный период трансформации
из младенца в личность. Они борются с притяжением свободы и
независимости, с возможностью делать новые вещи, одновременно пытаясь
разобраться в неприятных преградах и ограничениях на свободное
выражение их воли. Они хотят больше автономии, чем им дается – иногда
больше, чем им нужно. Они также бояться отделения и конфликта с
родителями. И меньше всего на этом трудном пути им нужен родитель,
который больше всего озабочен границами и контролем.
Иногда причинами трудного поведения являются конкретные ситуации
конкретного ребенка. Если дети слишком малы, чтобы объяснить, - и
зачастую, чтобы понять самим – эти причины, мы должны сами сложить
воедино все детали и попытаться понять, что происходит. Когда мой сын
стал очень капризным и нервным на третьем году жизни, мы понимали,
что, скорее всего, это связано с уходом няни, которая была с ним с
детства. Он не только явно скучал по ней, но, возможно, на каком-
то уровне боялся, что папа и мама тоже могут в один прекрасный день
просто исчезнуть. Требовать от него перестать капризничать было бы
безрезультатным и оскорбляющим.
Когда дети вырастают настолько, что могут высказать нам, когда
они несчастны или злы, вопрос уже стоит, чувствуют ли они себя в
достаточной безопасности для этого. Наша задача – создать чувство
безопасности, выслушивать, не осуждая, и добиться того, чтобы им
не досталось за то, что они сделали или чувствуют. Я говорю это не
оттого, что я релативист, и верю, что все сделанное людьми должно
судиться равно. Я говорю это, потому что я прагматик, и понимаю,
что чтобы решить проблему, надо знать ее источник, а люди, боящиеся
осуждения менее склонны говорить открыто, а значит, сложнее получить
информацию об источнике проблемы, чтобы ее решить. Вот почему взять
за кредо «говори меньше, спрашивай больше» - это хороший совет,
чтобы не только стать лучшим родителем, но и лучшим мужем, другом,
руководителем или учителем.
С другой стороны, не все типы вопросов одинаково продуктивны.
Риторические вопросы, не требующие задуматься, по меньшей мере
бесполезны «Почему ты не можешь смотреть на людей, когда с тобой
разговаривают?». Еще хуже вопросы, в которых есть единственный
правильный ответ, и задача не в том, чтобы ребенок задумался, а в том,
чтобы угадал верный ответ. «Что нужно сказать сестре, если ты в нее
врезался?»
Предложив короткий список вопросов, «которые никуда не ведут», один
из авторов книг Барбара Колорозо предлагает, прежде чем задать вопрос
ребенку, задать себе вопрос «зачем вы это спрашиваете?». Откровенность
касательно наших мотивов может помочь разобраться, что стоит
спрашивать. Намек: именно когда вы до конца не уверены, что скажет
ребенок, и когда готовы услышать что-то отличное от заготовленного
ответа, именно тогда вопросы полезны.
Иногда стоит воздержаться и от слов, и от вопросов. Зачастую
мы, как родители, совершаем ошибку, именно потому что чувствуем
обязанность что-то сказать, в то время как лучшим советом будет
помолчать. «Иногда, когда ребенок очень грустен»,- говорит психолог
Алисия Либерман, «только быть рядом и молчать – будет уважительным к
переживанию ребенка. Объятия (если ребенок позволяет) могут передать
чувства лучше слов. Более того, говорить в таких ситуациях, это
неверно пользоваться языком. Время для слов наступит позже».
Естественно, нет рецепта – когда молчать, а когда говорить. Иногда
мы, пытаясь справиться с яростью, грустью или тем или иным поведением
ребенка мы говорим слишком много, иногда – слишком мало, но чаще всего
– говоря так, как не следует в данной ситуации. В общем же смысле
рецепт говорить меньше и спрашивать больше будет неплохим ориентиром,
особенно если мы применяем его так, что это помогает нам быть более
чуткими и поддерживающими родителями.